Метки статей
наркотики
алкоголь
рейтинг
дети
антисанитария
вода
жара
курение
никотин
смертность
здоровье
водка
секс
мусор
пластик
вредные привычки
зависимость
активность
здравоохранение
медицина
алкоголизм
наркомания
спорт
питание
стресс
отравление
права потребителей
климат
экология
психология
досуг
велосипед
профилактика
рак
общество
работа
лекарства
общепит
старение
экономика
исследование
ВИЧ/СПИД
мужчины
семья
эпидемия
память
вакцина
демография
рождаемость
статистика
напитки
радиация
наука
старость
отходы
Госдума
молодежь
инфекция
воспитание
закон
человечество
безопасность
продукты питания
табак
лобби
опрос
еда
права человека
гигиена
счастье
реклама
пьянство
косметика
онкология
психика
фальсификат
культура
мышление
ценности
загар
образ жизни
Минздрав
ответственность
бактерии
качество
технологии
традиции
общество потребления
образование
мифы
консерванты
политика
погода
смерть
женщина
игромания
скандал
среда
боль
органик
анонс
окружающая среда
ЧП
инвалидность
чистота
личность
бросить курить
пенсия
сироты
угрозы
история
добро
насилие
история успеха
благотворительность
благосостояние
качество питания
Олимпиада
зло
нравы
социальная политика
загрязнение
воздух
кино
психиатрия
потребление
молодость
подростки
информация
личный опыт
религия
школа
пенсионная реформа
наркотик
солидарность
эко
сельское хозяйство
кризис
цены
миграция
форум
импорт
выставка
просвещение
фестиваль
коронавирус
481769 показов
«Не побоюсь сравнить это с терроризмом»: как власти будут бороться с травлей в сети
Добавлено: 27 августа 2020
Осенью в Госдуму внесут законопроект о борьбе с преследованием в интернете. Закон закрепит понятие «кибербуллинг» и создаст новый для России институт судебного запрета, позволяющий жертве защититься от обидчиков. В России недооценивают проблему кибербуллинга и даже принятие этого закона едва ли сделает интернет безопаснее. Почему?
текст: Дарья Баева,«МБХ медиа»
«У нас в стране нет защиты от сталкинга. Лично мне сказали, что они [правоохранительные органы] не могут запретить преследователю сидеть в машине под моими окнами. Не могут запретить ему писать или звонить мне. Это только моя проблема, мне нужно лучше прятаться, менять номера, адреса. Я считаю, что кибербуллинг опасен, — говорит Валерия Володина из Ульяновска, которой пришлось сбежать из России из-за преследований бывшего молодого человека. — Когда насильники понимают, что их действия абсолютно не наказуемы, они теряют голову и переходят к более страшным методам. Большинству случаев насилия и убийств, предшествовала травля, преследования, угрозы».
По данным Brand Analytics, ResearchMe и Mail.ru Group, более 58% россиян сталкивались с той или иной формой кибербуллинга. Жертвами интернет-агрессии становятся не только дети и подростки, но и взрослые люди, которые также чувствуют себя уязвимыми в сети.
Новый законопроект не только даст четкое правовое определение кибербуллингу, но и введет соответствующее наказание. Согласно документу, за угрозу убийством и причинением тяжкого вреда здоровью в виртуальном пространстве можно будет получить до семи лет принудительных работ, а за клевету — штраф до 6 млн рублей. Особого внимания в рамках этого закона заслуживает появление так называемого судебного запрета. Ранее в России такой инструмент не применялся.
Избитые фразы и отказ в возбуждении дела
История Валерии Володиной стала широко известна в 2019 году, когда Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) впервые обратил внимание на проблему домашнего насилия в России и присудил россиянке денежную компенсацию в размере 20 тысяч евро за бездействие властей. На протяжении трех лет Володина обращалась в правоохранительные органы, но так и не смогла добиться возбуждения уголовного или хотя бы административного дела на бизнесмена Рашада Салаева, гражданина Азербайджана, который несколько лет преследовал женщину, неоднократно избивал ее и угрожал убийством, в том числе в сообщениях в социальных сетях и различных мессенджерах.
Блокировка номеров и аккаунтов не помогала — Салаев присылал угрозы через платформу Сбербанка вместе с переводом в один рубль.
«Когда я лично столкнулась с проблемой сталкинга — не побоюсь сравнить это с терроризмом по отношению к отдельно взятой семье или человеку, — я обратилась в правоохранительные органы, но реальной помощи не получила. Никаких мер к решению проблемы предпринято не было. Отношение ко мне было равнодушно-презрительное. Фразы избитые. Даже когда приносишь им весь архив SMS и сообщений из мессенджеров, записи звонков, которые очевидно содержат угрозы убийства, не факт, что у тебя примут заявление. Мне лично сказали, что скриншот SMS вообще не является доказательством. Хотя, все мы слышали, как даже за комментарий в соцсетях заводились уголовные дела», — рассказала Володина.
В 2014 году Валерия познакомилась с бизнесменом Рашадом Салаевым. Романтические отношения довольно быстро обернулись катастрофой: в январе 2016 года женщина впервые обратилась в полицию с заявлением об избиении — однако в возбуждении уголовного дела было отказано. Володина переехала в Москву, чтобы скрыться от бывшего партнера, но Салаев нашел Валерию и силой увез в Ульяновск, обещая счастливую совместную жизнь.
25 января 2016 года Володина оказалась в больнице. На этот раз в результате избиения ей пришлось сделать аборт, так как был высокий риск выкидыша — Салаев бил ее в живот. Ни на заявление о похищении, ни на побои ответа от правоохранительных органов не последовало, уголовное дело возбуждено не было. В августе 2016 года Салаев перерезал тормозные шланги на ее автомобиле, припаркованном возле дома — на заявление о покушении на убийство также был получен отказ.
«Он говорил мне неоднократно, что на услуги хакеров и юристов, откуп от полиции ушло немало средств, и если бы я была паинькой для битья, то он бы лучше мне купил машину, квартиру. Там было около двенадцати эпизодов, все тяжкие, но не было заведено даже административки», — говорит Валерия.
В 2016 году в социальной сети «ВКонтакте» Володина наткнулась на свой фейковый аккаунт, который содержал ее личные данные, настоящее имя и фамилию, город проживания. Вскоре на этой странице, куда уже успели добавиться в друзья, родственники и знакомые ее сына, стали публиковаться фотографии интимного характера. Как вспоминает сама Валерия, «фейки множились, как грибы после дождя». Своими силами и обращениями в техподдержку соцсетей Володина добилась блокировки 15−20 аккаунтов в «ВКонтакте», «Одноклассниках», Instagram, на различных сайтах и площадках для знакомств. Иногда ответа от служб поддержки приходилось ждать днями или даже неделями.
Только два года спустя после коммуникации жалобы в ЕСПЧ власти возбудили уголовное дело по статье 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни» по факту распространения личных фотографий Володиной без ее согласия. Салаев проходил по делу только в качестве свидетеля, установить лицо, которое стояло за созданием фейковых аккаунтов в интернете правоохранителям не удалось.
В результате преследований Валерии пришлось уехать из страны и даже сменить имя, в госзащите на территории России ей было отказано.
Валерия убеждена, что даже с принятием нового закона о кибербуллинге ситуация в России особо не изменится, поскольку те, кто имеет большой финансовый ресурс, всегда смогут найти способ, как обойти закон и избежать наказания. Сейчас она ждет решения по второй жалобе, на этот раз уже о киберсталкинге, поданной в ЕСПЧ.
Онлайн-насилие
Кибербуллинг — относительно новое явление, которое получило распространение с развитием социальных сетей и различных интернет-площадок. Сегодня этим словом называют любой вид травли, для осуществления которой используются современные технологии и гаджеты: будь то назойливая рассылка SMS или создание фейковых веб-страниц, где размещаются унижающие и оскорбительные материалы.
Исследователи этой проблемы американские психологи и авторы книг о насилии в цифровой среде Р. Ковальски и С. Ламбер выделяют несколько видов кибербуллинга: флейминг — публичный обмен короткими эмоциональными репликами в чатах или социальных сетях с целью привлечения большого количества людей к противостоянию; харассмент — повторяющиеся оскорбительные сообщения, направленные на жертву (в том числе постоянные звонки); троллинг — публикация негативной, вызывающей тревогу информации на веб-сайтах; киберсталкинг — использование современных технологий для преследования жертвы, рассылка угроз; хейтинг — негативные комментарии, иррациональная критика в адрес конкретного человека без обоснования собственной позиции; секстинг — рассылка или публикация текстовых сообщений, фото- и видеоматериалов, имеющих сексуальный характер.
Попробуй докажи
В России не существует отдельных крупных исследований о распространенности кибербуллинга. Тем не менее, как показывает ежегодный опрос компании Microsoft, в 2019 году 79% российских пользователей интернета стали жертвами онлайн-рисков. Этот показатель вырос на 5% за один год.
Как отмечают исследователи, россияне чаще граждан других стран сталкиваются и с интернет-агрессией: 61% против среднего мирового показателя в 45%. Так, 44% респондентов из России подверглись грубому обращению в интернете, 43% — онлайн-домогательствам, а 29% — троллингу.
В российском законодательстве нет эффективных механизмов борьбы с кибертравлей, а следовательно нет и статистики таких дел.
«Важно понимать, что у нас нет специальных норм об обидчиках в интернете, о буллинге вообще и о кибербуллинге в частности. Поэтому речь точно не идет о применении специально заточенных под это норм. Есть нормы уголовного, административного и гражданского законодательства, которые косвенно в разных обстоятельствах и случаях могут быть применены, — пояснила партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Екатерина Тягай. — Например, норма об оскорблении, уголовные нормы о наказании за клевету, за угрозу жизни, доведение до самоубийства. Бывает, что кибербуллинг связан с порноместью (размещение в сетях интимных материалов без согласия фигурирующего в них лица. — прим.ред.). В таком случае включаются нормы о защите частной жизни, а также нормы о защите чести и достоинства».
Кибербуллинг часто происходит с фейковых аккаунтов. Так как при регистрации в соцсетях и на других интернет-площадках не нужно указывать свои паспортные данные, то главной проблемой во всех таких делах становится нехватка доказательств и невозможность идентифицировать личность обидчика.
Как отмечает Екатерина Тягай, косвенно указывать на конкретного человека может даже переписка, но для подтверждения этого нужно проводить лингвистическую экспертизу: «Это сложная, очень долгая и не всегда приводящая к результату процедура. А результат нужен немедленно, потому что жертва подвергается кибербуллингу очень интенсивно».
Все, на что вы планируете при определенных обстоятельствах ссылаться в суде, должно иметь твердую форму, быть сохранено и нотариально подтверждено. Это правило распространяется и на скриншоты с переписками.
Тем не менее, даже нотариально заверенные переписки не всегда могут послужить достаточным основанием для возбуждения административного или уголовного дела. Юрист проекта «Правовая инициатива» Татьяна Саввина считает, что услуги нотариуса стоят дорого, а закон не обязывает заверять всю информацию.
«У правоохранителей есть все инструменты, которые им дает закон, чтобы установить, действительно ли абонент отправлял такое сообщение. У государства огромные полномочия, они могут отслеживать все звонки, сообщения. Это их работа. По нашим делам я вижу, что следствие и полиция не видят, что насилие в интернете — это продолжение насилия, которое происходит дома или где-то еще. Поэтому они скептически относятся, делают все медленно и неохотно, а в процессе теряются важные доказательства».
К появлению судебного запрета в рамках принятия законопроекта по борьбе с кибербуллингом юрист Екатерина Тягай относится с некоторым скепсисом. По ее мнению, это могло бы стать эффективным инструментом, если бы были более гибкие условия для идентификации обидчиков. Пока реформирование в этой части законодательства не произойдет, весь механизм судебного запрета теряет свой смысл, потому что его невозможно будет применить по отношению к неустановленному лицу или человеку под псевдонимом.
Недетская проблема
Во всем мире с кибербуллингом борются несколькими способами, и юридический только один из них. Введение соответствующего законодательства едва ли снизит уровень агрессии в интернете. Эксперты уверены, что гораздо более эффективным является комплексный подход, который включает в себя и повышение уровня безопасности интернет-платформ, и обучение детей и их родителей безопасному и адекватному поведению в сети.
«Если мы говорим о детях, то это уже работа родителей и школы для снижения агрессии, потому что же дети не сами по себе такие агрессивные. Им просто никто не рассказывает, как надо себя вести в интернете, потому что тема достаточно табуированная, поэтому нужно просто выходить на доверительный уровень со своими учениками, со своими детьми, рассказывать о правилах безопасности в сети, о том, к каким последствиям это приводит, и так далее, потому что у нас об этом вообще нигде не говорится», — рассказала координатор программы Травли.Net Мария Свир.
Согласно исследованию Mail.ru Group, подростки, которые сталкиваются с агрессией онлайн, не спешат делиться этой проблемой со своими родителями или учителями: 90% опрошенных обращаются в таких случаях за помощью к друзьям, 47% — к родственникам, 29% — к службе доверия и только 22% рассматривают вариант с жалобой в правоохранительные органы.
Виной тому низкий кредит доверия государственным органам и полиции в частности. И дети, и взрослые не верят, что им смогут помочь.
«Как правило, действительно не помогают, потому что опять же понятие буллинга никак не идентифицировано. И обычно в обществе считается, что это просто шутка, кто-то просто поиграл, ничего такого в этом нет. Поэтому информирование общества о последствиях такого поведения максимально важно», — резюмирует Мария Свир.
Оксане Мирясовой из Москвы сейчас около тридцати. Когда она была в десятом классе, ее одноклассники создали закрытую группу «ВКонтакте», куда стали выкладывать обнаженные фотографии одноклассниц с различными оскорбительными подписями. Довольно быстро травля из виртуальной стала реальной. Некоторым девушкам объявляли бойкот, переставали с ними здороваться в школе.
«Мы жаловались на эту группу в техподдержку, но они как-то не очень оперативно реагировали, рассказывали об этой ситуации в общих чертах школьным учителям и директору — они не то чтобы ничего не делали: проводили какие-то нелепые классные часы, где просили создателей этой группы поднять руки и признаться во всем по-хорошему», — рассказывает Оксана.
Однако все эти действия привели к обратному эффекту. Об этой группе узнало еще больше людей, контента там стало больше, шутки, если можно их так назвать, стали еще жестче. В конечном счете, десятки жалоб в администрацию соцсети и угрозы написать заявление в правоохранительные органы сыграли свою роль, и группу закрыли, но тот период Оксана по-прежнему вспоминает с ужасом.
Пока законодательство о кибербуллинге только формируется не только в России, но и во всем мире, крупные IT-компании сами вступают в эту борьбу. Так, социальная сеть Facebook запустила Центр предотвращения травли — информационный ресурс, который содержит пошаговые инструкции по разрешению конфликтных ситуаций и советы по настройке приватности на площадке. Есть отдельные рубрики для подростков, учителей и родителей, которые в той или иной форме столкнулись с этой проблемой.
Российская соцсеть «ВКонтакте» тоже старается не отставать от глобального тренда по борьбе с кибербуллингом. 20 августа компания выпустила пресс-релиз, в котором сообщила, что начала тестировать на своей площадке технологию автоматического распознавания хейтспича — враждебных высказываний. Нейросеть поможет модераторам быстрее находить материалы, вызывающие агрессию у пользователей, и оперативно блокировать их.
источник: «МБХ медиа»
фото: outloud.com
Комментарии:
Читайте также:
|
О химической кастрации педофилов: Кастрировать нельзя помиловать
0
У правительства нет денег на химическую кастрацию педофилов, заявила глава Минздрава Татьяна Голикова. А что взамен этого предлагает государство для защиты детей, спрашивает автор законопроекта о химической кастрации Антон Беляков. Ведь после выхода из тюрьмы педофилы в 97% случаев снова нападают. |
Правительство не поддерживает законопроект о химической кастрации педофилов из-за его высокой затратности, сообщила глава Минздравсоцразвития Татьяна Голикова. |
Президент Дмитрий Медведев предлагает ввести в качестве меры наказания для педофилов химическую кастрацию, а условное наказание для них запретить. |