Инвестиционно-половой климат. Как кризис меняет семейные ценности
Добавлено: 20 февраля 2015
Рост цен, падение доходов, риск потери работы — кризис бьет не только по уровню жизни, но и меняет отношение к семейным ценностям. Все больше становится многопоколенных семей и нетрадиционных домохозяйств — полигамных и квазиполигамных союзов, а также гостевых браков.
Текст: Александр Зотин
В кризис компании режут издержки, работники стараются избежать увольнения, домохозяйства сокращают траты. Но экономить можно не только на покупках, но и на семейных отношениях. Стратегии разнообразны: можно отложить или вообще отказаться от рождения детей, вступить в брак или, наоборот, развестись (и то и другое может сократить издержки), съехаться с родственниками или знакомыми в общую квартиру либо вообще радикально пересмотреть отношение к традиционным семейным ценностям.
Последнее, впрочем, происходило и до кризиса. «На фоне постарения брачности растет число пробных союзов, в том числе так называемых living apart together, или LAT-партнерств»,— отмечается в статье социолога НИУ ВШЭ Софьи Медведевой «В какой мере реализуются намерения жить вместе?» на demoscope.ru. LAT-партнерства — это пары, которые имеют длительные интимные отношения, но живут отдельно друг от друга. Как отмечают социологи, для выделения пары сегодня не важны ни официальная регистрация брака, ни даже совместное проживание и наличие общего хозяйства. Значимы сексуальная основа союза и степень переживаемой общности жизни.
Кроме LAT-партнерств с традиционной нуклеарной семьей (родители плюс дети или муж плюс жена) конкурируют многопоколенческие семьи (родители, их взрослые дети и маленькие дети последних), одиночные или составные домохозяйства (живущие под одной крышей студенты или трудовые мигранты) или разнообразные де-факто полигамные семьи (как правило, богатых). Несмотря на многообразие семейных укладов, точки оптимизации можно найти везде.
Брак и кризис
С одной стороны, брак экономически эффективен, что было доказано еще нобелевским лауреатом Гэри Беккером. Во-первых, совместная жизнь позволяет снизить бытовые издержки: банальный «один холодильник на двоих». Во-вторых, брак — форма страховки от безработицы. Если работу теряет один из супругов, но у второго она сохраняется, выжить легче. В-третьих, каждый человек теоретически способен дать своему партнеру некий объем «эмоциональной полезности» — счастья или любви.
С другой стороны, кризис, а значит, проблемы на работе и в бизнесе могут привести к росту конфликтов между супругами. В особенности это актуально для России, где мужчины нередко начинают глушить неудачи алкоголем (часто это по факту растянутая форма суицида). Подтверждения есть: разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин в России самый высокий в мире — 12 лет.
Видимо, бракоразрушительный эффект кризиса сильнее. «Напряженность в брачных отношениях будет чувствоваться,— считает сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Алла Тындик,— особенно в семьях, которые столкнутся с проблемами на рынке труда. Но я не думаю, что это будет заметно на уровне статистики». Тем не менее в 2014-м число браков по сравнению с 2013-м снизилось на 1,2%, а разводов стало больше на 4,3%. Это могут быть лишь колебания, но тенденция присутствует.
Если для бедных и среднего класса эффективна, возможно, стратегия откладывания или отказа от брака, то богатым кризис даст новые возможности. В тяжелые времена конкуренция за ценных партнеров (в основном традиционно более устойчивых на рынке труда мужчин) обостряется, ведь их становится меньше. Выбор тех, кто исхитрится остаться в кризис при деньгах, увеличится. Но вряд ли состоятельная часть населения будет торопиться связать себя жесткими узами брака. Тем более что безработица и падение реальных доходов (в 2015 году может составить не менее 8%) неизбежно толкнут на панель или хотя бы на квазибрачный рынок немало новичков. Можно предположить расцвет разнообразных полигамных форматов: жена плюс любовницы, жена на месяц, промискуитет и т. п. Последнее, впрочем, возможно, станет выбором и части относительно бедных. «Жена дороже»,— объяснял в «Интердевочке» шведский клиент невесте-проститутке.
Остальным придется хуже. «В кризис, в условиях роста безработицы доля экономически и психологически несостоятельных мужчин возрастает, а их шансы на брачном рынке резко сокращаются,— отмечает исполнительный директор Горбачев-фонда социолог Ольга Здравомыслова.— Это значит, что даже при отсутствии диспропорции численности мужчин и женщин на брачном рынке будет снижаться брачность, ослабевать прочность браков и способность семьи смягчать негативные последствия экономического кризиса».
Муравейники родственников?
Бедным и средним придется еще и уплотняться. Скорее всего, в ближайшие месяцы или годы нас ждет рост числа многопоколенных домохозяйств.
В стабильные времена шел обратный процесс. За период между переписями населения 1959-го и 1989-го происходила нуклеаризация (уменьшение семьи до «родители плюс дети» или «муж плюс жена»). Однако между переписями 1989-го и 2002-го произошел разворот тенденции, антинуклеаризация: представители семьи съезжались, в домохозяйствах воссоединялось несколько поколений. Экономическая логика такая же, как с браком: жить вместе дешевле. Процесс антинуклеаризации семьи в тучные 2002-2010 годы приостановился.
Возможно, новый кризис снова приведет к росту числа сложных домохозяйств (прежде всего многопоколенных, но не только). Анекдот «семья из пятерых студентов снимет двухкомнатную квартиру» в 80-е был смешным, подтверждают старшие коллеги в редакции,— более молодым он уже непонятен: «А что в этом такого?». Подобные «партнерские» домохозяйства давно стали обыденными, а в сложные времена стремление снизить издержки будет еще более выраженным. Ну а многопоколенные семьи из родственников вообще исторически традиционны для России.
Но есть и сомнения. «Гипотеза об увеличении размера домохозяйства под влиянием кризиса существует, но у нас не подтверждается. Мы проверяли ее на периоде 2008-2009 годов на базе крупного обследования "Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе",— говорит Тындик.— Скорее можно ожидать увеличения потоков трансфертов между семьями и поколениями. Что характерно, эти потоки возрастут "вниз", то есть от старшего поколения к младшему. В относительно стабильном положении, как и в 2008 году, будут пенсионеры — пенсия индексируется по реальной инфляции, а в наиболее уязвимом — семьи с детьми, особенно с маленькими. Поэтому бабушки будут помогать еще интенсивнее». Во многих малых городах и сельской местности история, когда главный доход в семье — пенсия старших ее членов, была совершенно обычна и до кризиса.
Одной из стратегий выживания в трудные времена, как показали 90-е, было совместное проживание с целью получения дополнительного, а иногда и единственного дохода от сдачи второго жилья в аренду. Но и с этим сейчас возможны проблемы. «Если кризис глобальный, то есть затрагивает большинство населения, уменьшается вероятность найти тех, кто снимет это жилье. Боюсь, сегодня мы можем иметь дело с такой ситуацией»,— замечает сотрудник Института управления социальными процессами ВШЭ Лидия Прокофьева.
Все лучшее — взрослым
Зато почти наверняка будут экономить на детях. Детей в России и в период относительного благополучия 2000-х было мало, а теперь будет еще меньше. «Кризисы заметно влияют на репродуктивное поведение семей: они не отказываются от рождения ребенка, но откладывают это событие на потом,— отмечает Тындик.— Сейчас в России это может сказаться именно на первых рождениях, тогда как на вторые и последующие действует фактор материнского капитала».
Рождение детей — риск даже в спокойные времена. «Чем больше в домохозяйстве несовершеннолетних детей, которые создают иждивенческую нагрузку, тем выше вероятность его попадания в бедность. Так, среди россиян, не имеющих в составе своих домохозяйств несовершеннолетних детей, только 6% вошли в число бедных по доходам, а для семей с одним и двумя детьми эти показатели были равны уже 9% и 14% соответственно. Семьи с тремя и более несовершеннолетними детьми имели практически 50%»,— отмечалось в докладе Института социологии РАН «Бедность и неравенства в современной России: 10 лет спустя».
В кризис шанс потерять работу больше, а безработица в сочетании с маленькими детьми — прямая дорога в бедность. Впрочем, кризис для ожидаемой рождаемости в России — лишь дополнительный негативный фактор. Она и так обречена на резкое снижение из-за вступления в детородный возраст самых малочисленных когорт — детей 1990-х. Интересно, что в Москве и до кризиса женщины рожали неохотно — в столице сложилась одна из самых «старых» в России возрастных моделей рождаемости. Максимум рождаемости — в возрастной группе 25-29 лет, а второй по величине пик рождаемости не у 20-24-летних (как везде по России), а в возрастной группе 30-34 года. Подобная ситуация наблюдается еще только в Санкт-Петербурге. Кризис лишь усилит тенденцию старения рождаемости.
Или вообще отсутствия оной. С экономической точки зрения дети — долгосрочная инвестиция, которая может оказаться успешной (особенно важной она была до появления современной пенсионной системы). Но кризис — плохое время для долгосрочных инвестиций, требующих больших начальных затрат.
В России, по данным доцента Института демографии ВШЭ Виктории Сакевич, около 5% child-free — добровольно бездетных людей. В Москве эта цифра намного больше: среди тех, у кого нет детей, не желают их заводить 14% женщин и 21% мужчин в возрасте от 20 до 49 лет. Ухудшение экономической ситуации вполне может увеличить эти цифры. Анекдотические подтверждения уже есть: производитель презервативов Durex компания Reckitt Benckiser в четвертом квартале 2014 года отметила значительное увеличение закупок товаров в России как оптовиками, так и потребителями (отчасти сказалось ожидание повышения цен, но отчасти и подготовка к тощим временам).
Шалаши не нужны
Стареющее, бездетное, безбрачное общество будет не только продуктом кризиса, но и само изменит экономику. Трансформируется рынок недвижимости, особенно в крупных городах. Всплеск цен на жилье в Москве в 2000-е совпал с вступлением в брачный и детородный возраст многочисленной когорты рожденных в 1980-е, период мини-беби-бума на исходе существования СССР. Нуклеаризация семьи, рост рождаемости, доступность ипотеки и экономический рост поддерживали пузырь.
Сейчас на сцену выходит скудное поколение 1990-х. Согласно среднему варианту прогноза Росстата, по сравнению с 2011-м численность женщин в возрасте 20-34 лет в Москве к началу 2020-го сократится на 27,4% (в 1,38 раза), к началу 2025-го — на 41,9% (в 1,72 раза), к началу 2027 года — на 44% (в 1,78 раза). Аналогичные процессы произойдут и с москвичами-мужчинами. Когорты в возрасте 20-29 лет к середине 2020-х почти уполовинятся. Кризис поставит крест на фетишизации «семейных гнезд», ведь новым семьям взяться будет особо неоткуда.
Трудно представить, где бы могли пересечься пути известного кинорежиссера, матери-героини из Киева, ночами пишущей стихи, и активистов борьбы за трезвость, не будь премии «На благо мира». Её жюри из миллионов юзеров оценивает творчество лишь по одному критерию, меняет ли оно мир к лучшему? О премии и первых победителях рассказывает президент Благотворительного фонда «На благо мира» Александр Усанин.
Треть россиян называют утрату нравственных ценностей одной из главных угроз для будущего страны. Но экономического кризиса мы боимся все же больше, сообщает ВЦИОМ.
Самая большая беда отечественной медицины — и советской, и постсоветской — состоит не в недофинансированности, не в плохой технической оснащённости и даже не в скверной подготовке кадров всех уровней. Главная беда — в принятом подходе к лечению, считает выпускник мединститута, а ныне Интернет-деятель Антон Носик.