В вашем браузере не включен Javascript
Напишите нам
Последнее обновление
26.03.2024, 21:16
Мы в соцсетях
  • ВКонтакте
  • Twitter
Метки статей
наркотики алкоголь рейтинг дети антисанитария вода жара курение никотин смертность здоровье водка секс мусор пластик вредные привычки зависимость активность здравоохранение медицина алкоголизм наркомания спорт питание стресс отравление права потребителей климат экология психология досуг велосипед профилактика рак общество работа лекарства общепит старение экономика исследование ВИЧ/СПИД мужчины семья эпидемия память вакцина демография рождаемость статистика напитки радиация наука старость отходы Госдума молодежь инфекция воспитание закон человечество безопасность продукты питания табак лобби опрос еда права человека гигиена счастье реклама пьянство косметика онкология психика фальсификат культура мышление ценности загар образ жизни Минздрав ответственность бактерии качество технологии традиции общество потребления образование мифы консерванты политика погода смерть женщина игромания скандал среда боль органик анонс окружающая среда ЧП инвалидность чистота личность бросить курить пенсия сироты угрозы история добро насилие история успеха благотворительность благосостояние качество питания Олимпиада зло нравы социальная политика загрязнение воздух кино психиатрия потребление молодость подростки информация личный опыт религия школа пенсионная реформа наркотик солидарность эко сельское хозяйство кризис цены миграция форум импорт выставка просвещение фестиваль коронавирус
 
Обсуждаемые статьи
 
Популярные статьи

Доноры - детям

Фонд помощи хосписам

Волонтеры в помощь детям сиротам. Отказники.ру

Главный нарколог Минздрава: «Тестов на «синтетику» нет и в обозримом будущем не ожидается»

Добавлено:
Судя по обилию рекламы спайсов и других наркотиков на улицах и в интернете, «синтетика» стала частью нашей жизни. И хотя зависимость от «солей» и спайсов сложно выявить, наркологи умеют её лечить. Какой наркотик самый страшный и чем «синтетика» опаснее героина?  Об этом и о многом другом мы поговорили с главным наркологом Минздрава, д.м.н. профессором Евгением Брюном.
текст: Елена Анатольева

Реклама как зеркало работы правоохранителей

— Евгений Алексеевич, на улицах снова вовсю рекламируют спайсы, в Москве не так много, а в городах Подмосковья надписи встречаются на каждом шагу. Наркомафия бессмертна?
— Пока есть спрос на наркотики, будет и предложение, которое, в свою очередь, формирует спрос. Такой порочный круг. Когда активность силовых ведомств возрастает, рекламы наркотиков становится меньше. Когда уменьшается, надписи на асфальте появляются снова. Минимизировать их – так задача стоит. 
Тут ведь нужна еще активность гражданского общества. В разные годы в разных районах Москвы граждане, у которых дети были в рискованном возрасте, объединялись в группы и следили за тем, где что написано. Зачем ждать, когда придет полицейский, у которого других задач навалом? Можно просто взять кисточку и закрасить надпись. Это и будет личный вклад каждого в борьбу с наркотиками.
—  А медицина может что-то предложить?
—  Медицина занимается больными людьми. Ну и, естественно, профилактикой. Мы ходим в школы, в вузы, читаем лекции, обучаем родителей раннему выявлению потребителей наркотиков, тестируем. Это наша часть работы. Сейчас появились новые методики, и мы предлагаем родителям проводить генетические исследования детей. Мы уже умеем обнаруживать маркеры генетических рисков зависимого поведения, а потом даем рекомендации по воспитанию в соответствии с генетическими особенностями детей. Ведь вклад генетики в будущее зависимое поведение очень велик - 60-80%. Если человек уже начал употреблять наркотики – все, время упущено. Поэтому важно дать рекомендации родителям, как им себя вести, когда ребенку три-четыре года.
— К вам приводят детей в таком возрасте?
— Да, приводят. Родители должны знать, с какими особенностями своих детей они имеют дело. Есть разные системы воспитания: по Бенджамину Споку, когда зацеловывают детей и упускают собственно воспитание, по «Домострою» - и дети вырастают депрессивными и безынициативными, - а это тоже большой фактор риска по наркотикам. В каждом случае наш психолог дает определенные рекомендации в соответствии с маркерами, которые мы находим. Персонифицированная медицина – это мостик к персонифицированной педагогике. Мы этим занимаемся уже два года в Московском научно-практическом центре наркологии.
— И есть результаты?
— Об этом рано говорить. Эти дети еще маленькие, они не дожили до первых проб на наркотики. Результаты мы сможем представить через 10 лет.

Добровольное согласие Главный нарколог Минздрава Евгений Брюн о лечении зависимости от синтетических наркотиков

— В стране началось поголовное тестирование подростков на употребление наркотиков. По-вашему, это правильно?
—  Я был одним из инициаторов этого.
— Но это же насилие над личностью!
— Это не насилие, а добровольно информированное согласие. Все подростки и их родители его подписывают.
— Часто они вынуждены это делать..
—  Давайте перевернем эту ситуацию. Все люди, прикасающиеся к наркотикам, являются нарушителями закона, преступниками. Оборот наркотиков касается и потребителей тоже. Вот объяснить детям и родителям, что это преступление, с одной стороны, а с другой – выявить факторы риска, которые привели человека к потреблению наркотика, очень важно.
— Что происходит с теми, у кого вы находите признаки употребления наркотиков?
—  Есть специальная методика структурированного интервью (это называется «социотерапевтическая интервенция»). Там много всяких аспектов, но в общих чертах это выглядит так: молодому человеку объясняют в индивидуальном порядке, почему этого делать нельзя.
Был такой показательный пример. В одном из вузов погиб студент от передозировки наркотиков, и ректор попросил нас всех студентов протестировать. Он включил административный ресурс, и все дружно к нам пошли. В этом вузе мы обнаружили 15% потребителей наркотиков. С каждым из них мы встречались, беседовали, и, кстати, ни одной утечки информации о них не было. А через год мы снова их всех проверили - стало только 2%. Вот так работает система.
Если пять лет назад мы выявляли среди старшеклассников примерно 10% потребителей наркотиков, то сейчас всего 3% – и это только в колледжах. По вузам примерно такая же картина. А в школах выявляем 0,3%.
—  Это много или мало?
—  Меньше, чем раньше. И намного меньше, чем, например, в США. С Америкой и Европой нас вообще нельзя равнять. У нас значительно менее напряженная обстановка по наркотикам.
—  В каких российских регионах ситуация хуже всего?
— Там, где деньги, и наркотиков больше. Кроме Москвы – Москва относительно чистая территория. Потому что уже лет 15 мы тестируем здесь школьников, студентов, все время ведем профилактическую работу. 
Нефтеносные, газоносные районы – самые неблагополучные. В Сибири уже почти нет героина, но там из Китая валом идет «синтетика».

Страшнее героина ничего нет

— Почему молодежь увлекается сейчас именно синтетическими наркотиками?
— Они дешевле, их проще достать. И существует проблема, которую мировое сообщество пока решить не может: нет тестов на «синтетику» и в обозримом будущем не ожидается. Каждый год по 50, по 100 новых формул появляется, догнать этот процесс невозможно. И протестировать на синтетические наркотики нельзя. Мы определяем потребителя по косвенным признакам. Как правило, «синтетика» употребляется с банальной коноплей. Поэтому мы знаем: есть конопля - точно есть и что-то другое. Мы можем определять амфетамины, галлюциногены, и, если появляется такая зацепка, мы понимаем, что там есть и «синтетика».
—  Ладно, выявить сложно, а лечить-то последствия «синтетики» умеете?
—  Там все то же самое. Это психозы, которые мы давно умеем лечить. Это соматические неврологические расстройства, которые мы тоже видим, и знаем, что с этим делать. Если механизм биохимии головного мозга сломан, лечение длительное. Наши пациенты иногда говорят: «Мы неизлечимо больные, мы выздоравливаем всю оставшуюся жизнь».
— Какие наркотики страшнее по воздействию?
— Страшнее героина ничего нет. Но у нас нет деления на более сильные или слабые наркотики. Это вопрос дозы. Все зависит от индивидуальной переносимости. Если у человека есть генетическая предрасположенность, он может даже от однократной пробы придти к заболеванию. Мы таких видим. А если нет предрасположенности, требуется достаточно длительное время употребления, чтобы сломать механизм биохимии головного мозга. Для конопли года два, для героина всего месяц. Беда в том, что синтетические наркотики легко передозируются, и тогда следуют перевозбуждение, психоз, смерть.
—  Почему весь мир применяет метадоновую терапию, а у нас она категорически отрицается?
— Метадон – тяжелый опийный наркотик. Эта программа была предложена в США еще в 1960-х годах, и она была придумана для деклассированных наркоманов. Там просто здравоохранение иначе устроено, чем у нас. Если у больного нет страховки, семьи, работы, жилья, государство берет на себя какую-то минимальную оплату для поддержания его здоровья. Просто пересаживает на другой наркотик, который больной получает не от наркомафии, а законно. Но к лечению это не имеет никакого отношения. Подсчитано, что более 60% людей, получающих метадон, возвращается к уличным наркотикам, участвует в преступлениях. Так что эффективность такого метода иллюзорна.
У нас здравоохранение другое. Любому больному предлагается полный пакет медицинских услуг - от детоксикации до реабилитации. И все государство оплачивает. Наше лечение абсолютно доступно для населения.

Результат лечения неизвестен

— В каком возрасте обычно всё начинается?
— Как правило, первые пробы приходятся на 14-15 лет и, в основном, это мальчики. Мужское население всегда характеризовалось более рискованным поведением и с худшими последствиями.
— Чем отличаются женская и мужская наркомании?
— С точки зрения психопатологии они одинаковы. Но конечно, есть гендерное различие, определенные особенности. У женщин есть месячный цикл. Понятно, что он накладывает отпечаток на течение любого заболевания. И срывы у женщин чаще бывают именно в предменструальном периоде. Но потом месячные прекращаются, и болезнь протекает так же, как и у мужчины.
— А лечению они поддаются в одинаковой степени?
— В одинаковой. Если у больного есть доверие к врачу и желание избавиться от наркотиков, мы гарантируем успех. Но нужно понимать, что это хроническое заболевание, оно обязательно дает обострение как минимум дважды в год, и оно нуждается в перманентном лечении и реабилитации на протяжении, может быть, всей оставшейся жизни. К тому же, в наркологии сосредотачивается очень тяжелый контингент больных, наименее подверженных лечению - с отсутствием критики к собственному состоянию, с психозами. Так что есть свои особенности.
— У наркологов всегда есть хорошая «отмазка»: больной должен сам захотеть...
— Это не совсем так. Одним из главных наших методов является постоянное мотивирование больного (определенный прессинг), чтобы у него было как можно меньше возможностей уйти из программы. Есть сообщество анонимных наркоманов, которым мы поручаем сопровождать этих людей. И они их постоянно теребят, звонят, проверяют.
— В каком случае лечение считается успешным?
— Мы этого не знаем. Наши лучшие результаты нам вообще не известны. Они исчезают из нашего поля зрения.
— Не знаете, выздоровел человек или умер?
— Если умер, мы узнаем. Он у нас три года состоит на учете, и мы имеем обратную связь. ЗАГСы дают нам сведения о тех, кто умер – их не так много. Ряд пациентов бросает наркотики, пересаживается на алкоголь, снова к нам приходит. Одна зависимость сменяется другой – это очень часто происходит. Иногда меняют зависимость на работоголизм – и мы считаем, что это социально приемлемое поведение. Хотя от этого тоже умирают. В общем, все непросто.
— Как же оценить результаты вашего лечения?
 — Только практикой. Если больной проходит лишь этап детоксикации («переломали-отпустили»), эффективность составляет 3%. Если еще психиатрическое лечение, как правило, медикаментозное, эффективность повышается до 15-18%. Если к этому добавляется третий этап, психотерапия, то до 30%. Плюс еще четвертый этап, реабилитация, а он длится неопределенно долго, - тогда бывает до 50% годовых ремиссий.
верхнее фото: Narconon
фото: MedikForum 
Версия для печати

Метки статьи: наркотики, наркомания

Комментарии:

Читайте также:

Отпуск препаратов с содержанием кодеина только по рецепту врача станет эффективным методом борьбы против «аптечной наркомании», приводит заявление директора Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Иванова РИА «Новости».

Алкоголизм, наркомания, инфляция и безработица – вот главные угрозы для страны. Об этом свидетельствует «рейтинг главных проблем страны глазами россиян», составленный ВЦИОМ.
 

Национальный антинаркотический бюджет предлагает создать директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков РФ (ФСКН) Виктор Иванов. В бюджете различные ведомства аккумулируют средства, предназначенные для борьбы с наркоугрозой, передает ИТАР-ТАСС.